Baring Vostok — дело тонкое. Что привело к аресту Майкла Калви, и чем это может кончиться

Арест руководителей инвестиционной компании Baring Vostok стал важнейшей новостью для российского бизнеса в начавшемся году. По иронии судьбы, новость о задержании главы одного из крупнейших инвестиционных фондов в России поступила во время Российского инвестиционного форума в Сочи. Реакция на нее последовала мгновенно: о чистой репутации основателя Baring Vostok Майкла Калви стали по очереди высказываться главные люди в российской деловой среде — глава «Сбербанка» Герман Греф, глава «Роснано» Анатолий Чубайс, глава «Яндекса» Аркадий Волож и даже пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. Представители венчурной индустрии хватались за голову и предсказывали бегство иностранного капитала с российского рынка. За разговорами о политической подоплёке дела в тени осталась его суть. Inc. выяснил, что известно о деле Baring Vostok на данный момент.

Что произошло

В пятницу, 15 февраля, в Москве задержали главу инвестиционной компании Baring Vostok Майкла Калви, еще троих сотрудников Baring Vostok — Вагана Абгаряна, Филиппа Дельпаля и Ивана Зюзина, а также советника предправления «Норвик банка» Алексея Кордичева и гендиректора «Первого коллекторского бюро» Максима Владимирова. В этот же день арестовали всех задержанных, кроме Калви, срок задержания которого продлили до субботы. Однако в субботу его, как и остальных, отправили под арест на 2 месяца — до 13 апреля.

Версия следствия

Подконтрольная Калви компания «Первое коллекторское бюро» задолжала 2,5 млрд руб. банку «Восточный», одним из бенефициаров которого также являлся Калви.

Калви подговорил других акционеров банка «Восточный» — Зюзина, Дельпаля, Абгаряна, Кордичева и Владимирова — урегулировать долг на заведомо невыгодных для банка условиях.

В начале 2017 года на собрании акционеров «Восточного» было решено принять в качестве отступных по долгу 59,9% люксембургской компании International financial technology group (IFTG), также подконтрольной Калви.

Чтобы принять такое решение, фигуранты дела ввели в заблуждение члена совета директоров «Восточного» Шерзода Юсупова (он написал заявление о мошенничестве и дал показания) и объявили об оценке пакета акций в 3 млрд руб., в то время как его рыночная стоимость не превышала 600 тыс. руб.

читайте также

Что не так с версией следствия

На суде в пятницу следователь заявил, что в 600 тыс. руб. пакет акций IFTG оценила PwC. Однако на суде в субботу позиция следователя изменилась: оказалось, что оценку проводила «некая кипрская компания», пишет «Коммерсант».

Из отчётности IFTG в люксембургском корпоративном реестре следует, что на конец 2016 года чистые активы компании составляли $37 млн (2,24 млрд руб. по курсу ЦБ на 31 декабря 2016 года), чистая прибыль до уплаты налогов — $22,7 млн, свободные наличные средства — $4,8 млн. «В отчетности за 2016 год приводятся существенные факты, которые произошли после 31 декабря 2016 года. В них нет того, что могло бы свидетельствовать о резком ухудшении финансового состояния компании», — пишут «Открытые медиа». Отчетность прошла проверку аудиторской компании KPMG и была признана аккуратной и состоятельной.

Как утверждают в Baring Vostok, Калви, вопреки заявлениям следствия, никогда не являлся бенефициаром банка «Восточный» и «Первого коллекторского бюро». Эти компании — портфельные инвестиции фондов Baring Vostok, но сам Калви «никогда не был прямым или косвенным владельцем их акций». Однако в «Списке лиц, под контролем либо значительным влиянием которых находится кредитная организация» (то есть банк «Восточный»), размещённом на сайте ЦБ, среди «Лиц, являющихся конечными собственниками акционеров (участников) кредитной организации, а также лиц, под контролем либо значительным влиянием которых находится кредитная организация» указан Майкл Джон Калви.

Версия Калви

На суде в пятницу, 15 февраля, Калви заявил, что реальная стоимость бумаг IFTG — 2-3 млрд руб., а не 600 тыс. руб, как считает следствие. При этом у Юсупова, по словам Калви, был доступ ко всему массиву документов, имеющих отношение к сделке, и он не мог быть введен в заблуждение. По его мнению, Юсупов написал заявление о мошенничестве в связи с корпоративным конфликтом Калви и Baring Vostok — с одной стороны, и председателя совета директоров «Восточного» Артёма Аветисяна (партнёром которого является Юсупов) — с другой.

Чем известен Артём Аветисян?

1.

Контролирующий акционер «Модульбанка»;

2.

Возглавляет направление «Новый бизнес» в Агентстве стратегических инициатив (АСИ). На этом посту отчитывается об устранении административных барьеров для бизнеса, поддержке активных, талантливых и перспективных предпринимателей, а также о продвижении проектов в несырьевом секторе;

3.

Руководит некоммерческим партнёрством «Клуб лидеров», которое предлагает меры по улучшению инвестклимата в РФ;

4.

В 2016 году предлагал создать опорный банк для кредитования малого и среднего бизнеса на базе «Юниаструма» и «Восточного», а также банков «Кредит Европа» и «МСП Банк». Идею одобрил Путин, но до реализации дело так и не дошло;

5.

Входит в Межведомственную рабочую группу по защите предпринимателей при Генпрокуратуре;

6.

Входит в Общественный совет при ФСБ.

читайте также

Связи Аветисяна

Сын Александра Волошина Илья входил в совет директоров банка «Региональный кредит», которым владел Аветисян (Forbes)

Советником Аветисяна был брат зампреда правительства Аркадия Дворковича Михаил (Forbes)

В 2009-2017 годах в оценочной компании «НЭО-центр», принадлежавшей Аветисяну, работал сын главы Сбербанка Германа Грефа Олег (Forbes)

У Аветисяна хорошие отношения с cыном секретаря Совбеза и бывшего главы ФСБ Николая Патрушева Дмитрием. Аветисян и Патрушев вместе несколько лет входили в наблюдательный совет Россельхозбанка (The Bell)

Аветисян приятельствует с помощником президента Андреем Белоусовым («Ведомости»)

Кто такой Шерзод Юсупов?

В 2017 году Forbes называл Шерзода Юсупова «ключевой фигурой во всех проектах Аветисяна»: он входил в совет директоров банка «Региональный кредит», курировал корпоративный блок «Юниаструма», а также занимал пост управляющего директора в инвестбанке Global Finance, который участвовал в сделках Аветисяна в «Юниаструме» и «Восточном». «У Юсупова, как и у Аветисяна, много статусных знакомых, он дружит и ведет совместные дела с детьми чиновников и бизнесменов», — сообщал Forbes.

Корпоративный спор Baring Vostok и Аветисяна

Конфликт между группами акционеров банка «Восточный» в настоящее время разрешается в Лондонском арбитраже (разбирательство началось в прошлом году). По данным «Контур.Фокус», контрольный пакет банка размером 51,6% принадлежит кипрской Evision Holding, связанной с фондами Baring Vostok. Артём Аветисян владеет 32,02% «Восточного» через компанию «Финвижн холдингс», а Шерзоду Юсупову принадлежит 4,8% банка. Юсупов и Аветисян владели ранее долями в «Юниаструме», причём Аветисян был его основным владельцем в период перед слиянием с «Восточным».

Спор идёт о 10 сделках, которые состоялись перед слиянием «Юниаструма» и «Восточного» (оно завершилось в январе 2017 года). По мнению Калви, эти сделки были фиктивными и Аветисян под их видом «вывел из подконтрольного ему банка значительные суммы». Baring Vostok готовилась к слиянию, и «мы не могли контролировать эти сделки», заявил Калви.

В суде Калви пояснил, что в 2018 году ЦБ по итогам проверки предписал «Восточному» досоздать дополнительные резервы более чем на 19 млрд руб., причем необходимость дорезервирования была на 85% связана с активами, ранее принадлежавшими «Юниаструму». Чтобы досоздать резервы, нужно было докапитализировать «Восточный» на 5 млрд руб. Планировалось, что средства будут внесены пропорционально долям владения. Но позднее, когда выяснилось, что у экс-акционеров «Юниаструма» не хватает денег, Baring Vostok выразил готовность внести в капитал всю сумму.

Калви считает, что у Юсупова было 2 мотива при подаче заявления — и оба связаны с конфликтом: 1) улучшить переговорную позицию и заставить Baring Vostok отказаться от требований в Лондоне; 2) уменьшить пропорцию размытия доли Аветисяна в «Восточном», которая была неизбежна в результате докапитализации.

Как сливались «Восточный» и «Юниаструм»

В 2008 году кипрский Bank of Cyprus купил банк «Юниаструм» за €450 млн. К 2014 году, по данным Forbes, актив оставался убыточным и киприоты продали его за €7 млн владельцу банка «Региональный кредит» (оттуда в «Юниаструм» перешла часть активов) Артёму Аветисяну.

Менее чем через год Аветисян заинтересовался зарегистрированным в Благовещенске банком «Восточный экспресс» (позднее переименован в «Восточный»), чей убыток в 2015 году составил 10,7 млрд руб. Контроль в банке принадлежал Baring Vostok: первую долю размером в 20% фонд приобрёл ещё в 2010 году.

Летом 2016 года «Юниаструм» выкупил допэмиссию «Восточного» за 1,5 млрд руб. и получил 25% в его капитале. В январе 2017 года «Восточный» отчитался о слиянии с «Юниаструмом». Качество капитала «Восточного» ухудшилось в результате слияния: агентство Fitch в ноябре 2017 года снизило рейтинг банка до дефолтного (CCC).

Позиция Юсупова

Юсупов отрицает, что не мог быть введен в заблуждение относительно параметров сделки по приобретению пакета акций IFTG (об этом говорил Калви), и утверждает, что не участвовал в переговорах. Он обращает внимание на ограничения в уставе IFTG, касающиеся дивидендов и любых выплат при ликвидации компании, — они, по его словам, не превышают нескольких тысяч долларов. «Эти ограничения упоминались только в уставе компании, который не фигурировал в пакете документов, вынесенном на согласования по этой сделке. Это обстоятельство выяснилось только благодаря внимательности аудиторов [банка «Восточный» – компании PwC]… После этого нам потребовалось время на проведение внутреннего расследования департаментом внутреннего аудита «Восточного», получение юридического заключения от люксембургских юристов. Я подал заявление тогда, когда получил полный объем информации, не оставляющей сомнений», — цитируют Юсупова «Ведомости».

На заседании суда Калви признавал существование этих ограничений и рассказывал, что в момент сделки на них просто не обратили внимание, а позднее убрали. По словам Калви, в новом уставе этих ограничений нет, и поэтому IFTG не может стоить 600 тыс. руб.

Что всё это значит?

Константин Синюшин

управляющий партнёр The Untitled ventures

Это нонсенс, когда во время существующих арбитражных разбирательств приходят правоохранительные органы и начинают сами квалифицировать преступления. Эта ситуация институционально возмутительная. Сегодня одни фамилии, а завтра другие. В этом случае мы предполагаем, что, наверно, Калви более хороший, чем Аветисян, но в следующий раз может быть и наоборот. Главное, если есть действующий арбитражный процесс, то правоохранительные органы не должны ничего квалифицировать до вынесения судом вердикта. Это злоупотребление публичным правом.

Самая ужасная проблема именно в этом, потому что суд хотя бы теоретически обладает квалификацией, необходимой для рассмотрения подобных взаимоотношений, а следователь — не обладает даже теоретически. То, что в области частного права — решение совета директоров, в области уголовного права — организованная группа лиц.

Формально они могут исходить из того, что, поскольку внутреннего арбитража нет — значит, его и вообще нет. Но это довольно глупая отговорка. Кроме того, как я понимаю, они и внутренние арбитражи предваряют легко.

Я оптимист, и мне кажется, что противной стороне сейчас укажут, что она не права. А в какой степени это будет реализовано — сказать сложно. У нас часто так бывает — на примере с Белых хорошо видно: противной стороне указали, что она не права, — но Белых продолжает сидеть (в феврале 2018 года губернатора Кировской области Никиту Белых обвинили в получении взяток и приговорили к 8 годам колонии строгого режима, а также штрафу в размере 48,2 млн рублей. — Inc.). Поэтому есть варианты. Самый оптимистичный вариант, что за 2 месяца все как-то договорятся. Но это не значит, что этот случай не воспроизведется в другом контексте и с другими фамилиями.

Александр Железников

управляющий партнёр коллегии адвокатов «Железников и партнёры»

Согласно статье 108 УПК, запрещено помещать в СИЗО лиц, которые вовлечены в разбирательства по экономическим статьям. Но по самой частой 159 статье (мошенничество) — следствие говорит, что это не экономическая, не предпринимательская деятельность. Как будто цыгане золото подменили на вокзале — примерно так к этому относятся. Это и называется волюнтаризм уголовного закона.

Верховный суд говорит: «Не сажайте предпринимателей!» Касательно экономических споров, стороны, вовлеченные в правонарушения, не подлежат задержанию, аресту, помещению в СИЗО. Но они всё равно туда помещаются. Просто есть определенное правоприменение, которое, например, устанавливается в Москве — совершенно не Верховным судом.

Это мера воздействия: человек, помещенный в изолятор, находится в позиции, когда условием его выхода оттуда является дача признательных показаний и возмещение ущерба. Следственный изолятор — такое место, откуда хочется выйти любой ценой, если есть возможность. Не все люди Че Гевары — и многие идут на такие шаги, и они автоматически признаются виновными. На суде у них уже не будет возможности отозвать свои показания, подтверждающие их вину. Если они будут отрицать свою вину, то будут долго находиться в СИЗО, а их имущество будет арестовано в обеспечение штрафных санкций и исковых требований потерпевших.

К сожалению, следственными органами закон у нас должно не исполняется и не контролируется судами. У нас судят на глазок. Сейчас ситуация немного исправляется: изредка мелькают оправдательные приговоры и прекращение уголовных дел. Но это очень непопулярно, потому что это порождает большие неприятности для следователей и судей: для них это ЧП, считается, что это брак в их работе.

Почему Baring Vostok готов инвестировать в Казахстан и в кризис

Об этом в эксклюзивном интервью Forbes Kazakhstan рассказал соуправляющий партнер международной инвестиционной компании Baring Vostok Майкл Калви

В 1994 компания Baring Private Equity International организовала Первый региональный фонд независимых государств (First NIS Fund) с целью инвестирования в странах бывшего Советского Союза. Для отбора проектов и мониторинга был создан Baring Vostok Capital Partners с офисом в Москве. Сегодня бренд Baring объединяет фонды прямых инвестиций с совокупным капиталом свыше $18 млрд.

Средний масштаб инвестиций Baring Vostok (в год входящие в него фонды заходят в три-четыре проекта) – $70–80 млн, но может колебаться от $30 млн до 200 млн.

Суммарный привлеченный капитал составил $3,7 млрд, из 69 проектов были полностью или частично завершены 45, внутренняя норма доходности – 40%.

Среди проектов – «Яндекс», СТС Media; «Боржоми», казахстанские Kaspi Bank, «Жаикмунай» и «Колеса» (компания также владеет сайтами «Крыша» и «Маркет»). На начало 2016 доступно для инвестирования около $1 млрд.

С первых дней BVCP в качестве соуправляющего партнера возглавляет Майкл Калви, американец из Оклахомы, начинавший работать над различными проектами еще в бывшем СССР – в составе команды Европейского банка реконструкции и развития. Он рассказал Forbes Kazakhstan о том, чем Казахстан отличается от других стран СНГ в плане инвестиций и почему нынешний кризис – не начало конца.

Михаил Ломтадзе: Как можно работать с тенговыми депозитами?

F : В постсоветских странах вопрос происхождения инвестиций особенно чувствительный. Из чего складывается капитал фондов Baring Vostok?

– Нашим огромным преимуществом является как раз то, что инвесторами выступают крупные пенсионные фонды Америки и Европы, например General Electric, большие суверенные фонды Сингапура, Абу-Даби и Катара, такие международные институты, как ЕБРР, Всемирный банк, и ведущие международные институциональные инвесторы.

У нас долгосрочные инвестиции, а не кредитные деньги. Это особенно важно во время кризисов, поскольку дает большие возможности нам и нашим компаниям по сравнению с короткими деньгами. Самые прибыльные инвестиции были сделаны во время кризисов 1998 и 2008 годов.

F : Первая инвестиция в Казахстан – в добывающую компанию Caspian Gas Corp в 2006 — была очень недолгой. Почему?

– Планировалось развивать месторождение, однако не удалось договориться по стратегии развития, и мы вышли из проекта. Неплохо заработали, но говорить не о чем, это было слишком краткосрочно. По-настоящему первые инвестиции в Казахстан сделали в 2007, когда начали работать с Вячеславом Кимом и Kaspi Bank. Один из инвестиционных партнеров Baring Vostok – Михаил Ломтадзе – вел эту инвестицию и управляет Kaspi вот уже почти девять лет.

С Вячеславом у нас общее видение, мы вместе развиваем Kaspi. В момент инвестиции не думали, что это будет столь долгосрочный проект. Но развитие оказалось таким успешным, что теперь мы считаем его одним из самых знаковых проектов всего Baring Vostok. Даже теперь, когда регион оказался в нынешней сложной экономической ситуации.

F : Вы собирались выйти из Kaspi через три-четыре года, то есть в 2011. Почему этого не произошло?

– Так получилось, что у Kaspi есть возможность стать чем-то намного большим, чем просто банк.

Это сейчас один из самых инновационных и технологических бизнесов в Казахстане. Мы считаем, что новая линия бизнес-стратегии, не связанная с банковским сектором, очень перспективна, дает быстрый рост, и решили развивать ее дальше.

Успешных примеров подобного бизнеса много в Азии, особенно в Китае. Те же вещи, что Kaspi, делают Alibaba, Tencent, Paytm в Индии, Rakuten в Японии. Но они вышли на финансовые услуги через интернет-платформы, а Kaspi, наоборот, – на интернет-площадки через финуслуги. Результат один и тот же – очень удобная и эффективная платформа, где можно купить и оплатить то, что нужно.

Вячеслав Ким и Михаил Ломтадзе приобрели 90% акций АО «АЛСЕКО»

F : Вы инвестировали и в «Жаикмунай». Что думаете об этом проекте теперь, когда перспективы нефтяного сектора как никогда туманны?

– Конечно, «Жаикмунай» тоже почувствовал падение цен, но, если сравнивать его с другими производителями нефти в мире, это одна из наиболее устойчивых с точки зрения расходов и качества месторождения компаний. Она и сейчас в плюсе, хотя это, конечно, не такой большой плюс, как раньше. Там продолжают инвестировать, в 2017 планируют удвоить мощность.

В «Жаикмунае» у нас хорошие партнеры: локальный — «КазСтройСервис» и европейский — Probel. Кроме того, сегодня неправильный момент для выхода из нефтяных проектов, возможно, наоборот – время искать новые активы для приобретения в Казахстане и России. Нам некуда спешить – у нас сейчас более $1 млрд свободного капитала.

F : То есть вы продолжаете верить в будущее нефти как стратегического сырья даже теперь, когда на климатическом саммите в Париже государства договорились уходить от углеводородной энергетики в принципе?

– Через 25–35, может, 40 лет потребление нефти, скорее всего, уменьшится. Но в ближайшие 10–20 лет альтернативы ей нет, особенно в сфере транспорта. В очень короткой перспективе, год-два, цены на нефть могут быть даже хуже, чем сейчас. Но вот между двумя и 20 годами, думаю, очень хорошее время для инвестиций в этот сектор. И это, кстати, одна из причин, почему мы не очень сильно волнуемся о влиянии всего происходящего на экономику Казахстана. Гораздо больше влияет другой фактор – падение курса валюты, которое скорректировало стоимость большинства производителей. В целом все активы (если ты не экспортер) упали в цене в 2 раза. Конечно, это может быть явлением момента, и за два года растущий бизнес может вернуть свою стоимость. Тем не менее только нечестный человек стал бы отрицать, что сегодня долларовая стоимость компаний Казахстана и России подешевела вдвое. Если вы здесь долларовый инвестор, как мы, это плохо с точки зрения стоимости наших текущих активов, но хорошо с позиции возможностей инвестирования.

Николай Бабешкин: Как крутятся «Колёса»

F : Сколько вы инвестировали в Казахстан и какие точки роста видите теперь?

– Фонды инвестировали в Казахстан порядка $300 млн. Даже если продать эти активы сейчас, остались бы в плюсе. Но планов выходить нет – есть намерения эти активы развивать. Многие проекты растут даже во время кризиса. Самые лучшие компании и предприятия через два года вернутся к показателям полуторагодичной давности – если цена нефти не будет расти. Если же нефть станет расти, тогда любой бизнес в РК и РФ получит сильный попутный ветер вместо сегодняшнего встречного. Последние по времени наши инвестиции в Казахстан – в «Колеса», у которых также сайты «Крыша» и «Маркет». Это интересный инновационный бизнес, который растет и сейчас, потому что это хороший сервис для любого, кто хочет купить или продать автомобиль, недвижимость. Полагаю, компания имеет огромный потенциал – мы это видели в России на примере Avito.ru, которая делает фактически то же самое. Конечно, Казахстан – меньший рынок, но тенденция здесь будет такая же. Что касается других направлений, то интересны, как и России, потребительские услуги или товары – как производство, так и ретейл, медицинские услуги.

Пока переговоров не ведем, говорю просто о том, в каких секторах ожидаю развития и потенциальных проектов. Далее – агросектор. Мы давно его изучаем, но раньше нам не встречался хороший прибыльный бизнес. А вот в последний год видим все больше компаний, которые имеют фундаментальную прибыльность и могут развиваться. Хотя идеальный fit (подходящий проект. – F) еще не нашли – стоит инвестировать только там, где есть уверенность и комфорт с партнерами. Что касается глобального рынка, то помимо электронной коммерции наиболее интересны бизнесы, связанные со здоровьем и образованием. Baring Asia осуществил 10 проектов в разных образовательных направлениях, и все они очень успешны.

F : Говоря о Казахстане, вы все время переходите на Россию, и наоборот. Эти рынки настолько похожи?

– В чем-то да, в чем-то нет. Обе страны очень сильно зависят от цен на нефть и их влияния на курс местной валюты. Волатильность курса, конечно, имеет огромный дополнительный эффект на банковскую отрасль, на инвестиции. Эта цикличная волатильность дает цикличный эффект на многие другие отрасли. В этом плане Казахстан и Россия очень похожи. Но есть и отличия. Уровень внутренней конкуренции в России выше. Это и плюс и минус для инвестиций. В Казахстане в большинстве отраслей – один-два лидера, в России – 10–15. Маржинальность обычной компании у вас чуть выше. В России, наверное, больше возможностей с точки зрения выхода из проекта через биржу (хотя теперь это не столь очевидно). В Казахстане экономическая политика более предсказуема и стабильна в сравнении со многими другими развивающимися странами. Наши аффилированные группы Baring Asia и GP Investments инвестируют в Азии и Южной Америке. Я бывал на инвестиционных комитетах этих фондов и сказал бы, что у Казахстана более предсказуемая политика во всех направлениях, кроме волатильности, связанной с ценой на нефть.

F : Как обстоят дела Baring Vostok в других странах постсоветского пространства?

– Все постсоветские государства продолжают оставаться зависимыми от ситуации в российской экономике – просто потому, что она очень большая. В Белоруссии девальвация такая же, как в России и Казахстане, хотя там нет нефти. Потому что Россия для них – главный экспортный рынок. Падение рубля чувствуется даже в Грузии и Армении. На Украине у нас сейчас нет инвестиций – уже 10–15 лет не можем ничего найти. Из последнего украинского проекта вышли 12 лет назад. Но мы продолжаем изучать этот рынок. Рассматриваем несколько проектов в Белоруссии, раньше там не работали. В Туркменистане был очень успешный проект – Burren Energy, нефтегазовое производство и транспорт, который стал мировой компанией с экспансией в Африку и Индию и которому мы сделали IPO на Лондонской бирже. Вышли из него 10 лет назад и с тех пор больше нигде в Средней Азии, кроме Казахстана, не инвестировали. Если же взять топ-5 самых успешных инвестиций, то четыре из них были в России. Хотя это и не инвестиционный рай, но большая страна, где лидеры в разных отраслях могут расти до масштаба, который интересен для инвесторов, и могут быть успешными не только на локальном уровне. Второй по важности рынок для нас – Казахстан.

F : Как, по вашим ощущениям, Россия уже нащупала дно или все еще продолжает погружение?

– Пик волатильности там пришелся на начало 2015, в Казахстане эти процессы идут с отставанием почти на год. В конце прошлого года в России уже началась стабилизация, но в начале 2016 цена на нефть снова упала, вновь обвалился рубль, что, вероятно, является еще одним раундом кризиса. То есть пока, по всей видимости, не дно, но недалеко от него.

Впрочем, если сравнивать ситуацию России и Казахстана с другими экспортерами нефти, то все не так плохо. Так, в 2015 дефицит госбюджета в РФ был где-то 2,5%, а в Саудовской Аравии – 17,5%.

Везде в мире есть отрасли, особенно интернет-проекты, которые быстро растут, независимо от структуры экономики, курса валюты и так далее. И здесь, и в России есть много перспективных компаний. Тот факт, что иностранный капитал выходит из некоторых местных проектов, я считаю не негативным, а скорее позитивным – там, где есть возможность выхода, можно инвестировать. Крупные стратегические игроки все время активно ищут компании для поглощения, и им удобнее купить успешного местного игрока, чем самим создавать такие бизнесы. Поэтому, полагаю, в долгосрочной перспективе у фондов не будет проблем с выходом из успешных бизнесов в этом регионе.

Кайрат Сатыбалдыулы создал компанию по привлечению инвестиций

F : В одном из интервью вы говорили, что особенность российского рынка в том, что крупный бизнес конкурирует с институциональными инвесторами, а не пользуется его услугами. А как в Казахстане?

– Конечно, у нас есть партнеры, с которыми нам удобнее инвестировать вместе. Например, кроме Вячеслава Кима в группе Kaspi это Кайрат Сатыбалдыулы, с которым мы сейчас обсуждаем новые потенциальные инвестиции. В «Жаикмунае» есть «КазСтройСервис», владельцы которого тоже являются успешными инвесторами в Казахстане и других странах.

F : В последнее время многие инвесторы высказывают разочарование в Китае, что думаете вы?

– Китай – не сюрприз, там уже год падают биржи, потребление по разным продуктам и т. д. Я не эксперт по Поднебесной, но вижу через Baring Asia, что ожидающие от этой страны непрерывного роста находятся в плену иллюзий. Однако и те, кто ожидает какого-то краха, тоже неправы. Китай – это очень успешная, цельная, развивающаяся страна, но не бывает государств и компаний, не подверженных влиянию экономических циклов. У цикла есть начало, середина и конец. Я уверен, что через10 лет Китай будет намного богаче и успешнее, чем сейчас. Просто путь будет не эскалатором, а американскими горками.

F : И все же во время предыдущих циклов обычно наблюдалась закономерность – падение цен на сырье стимулировало бурный рост стран-импортеров. Что не так в этот раз?

– Думаю, в США причина в том, что они теперь не только импортеры, но и крупнейшие производители. Там сейчас очень много людей потеряли работу. В течение пяти лет после кризиса 2008 две отрасли были самыми крупными источниками рабочих мест – Силиконовая долина и сланцевая нефть. В последние 60 лет в Америке средний цикл был семь лет – между пиком роста и рецессией. Последняя рецессия была в 2008–2009, прошло как раз семь лет. В Европе очень большие проблемы с балансом и долгами. В Греции и Италии 20% молодежи не могут найти работу уже больше пяти лет. А вот Индия, нетто-импортер, прекрасно себя чувствует и растет быстрее Китая. В целом же я хотел сказать о кризисах вот что. Большинство наших самых прибыльных проектов мы начинали в кризисные и посткризисные годы. В 1999–2000 вошли в «Яндекс», СТС, Burren Energy и другие компании. Причем эти инвестиции были успешными не потому, что стоимость активов на тот момент была низкая, а потому, что кризис – очень перспективное время для того, чтобы начинать или трансформировать бизнес, когда все вокруг сфокусированы на своих проблемах. Я не утверждаю, что этот кризис будет таким же, как предыдущие, скорее он будет более долгим, как и период восстановления после него. Тем не менее уверен, что предстоящие годы будут очень позитивными для тех, кто готов к переменам. Именно в такие моменты, когда большинство прячется в бункер, чтобы переждать ураган, надо смотреть на мир открытыми глазами и искать возможности. Что касается страновых перспектив, то Казахстан ведет такую рациональную международную политику, что я, например, не вижу лучшего примера построения хороших отношений со всеми соседями и несоседями в турбулентное время. Думаю, это делает ваши перспективы позитивными.

Источник https://incrussia.ru/understand/baring-vostok-delo-tonkoe-chto-privelo-k-arestu-majkla-kalvi-i-chem-eto-mozhet-konchitsya/

Источник https://forbes.kz/finances/finance/pochemu_baring_vostok_gotov_investirovat_v_kazahstan_i_v_krizis

Источник

Источник